Семья в жизни любого человека играет важную роль, особенно тогда, когда он оказывается в тяжелой жизнен­ной ситуации.

В период нахождения человека в местах ли­шения свободы, семья является единственным посылом, стимулирующим его достойно пережить неизбежное и зачастую заслуженное, и вернуться адаптированным по­сле освобождения из мест лишения свободы, ведь сохра­нение семейных отношений содействует его стремлению

и степенью драматизма. Достаточно эмоциональ­но, но абсолютно точно высказывается на этот счет профессор Ю.А. Антонян: «Удивляет, поражает, шо­кирует, вызывает гнев и протест сам факт нахождения женщины за тюремными воротами и в тюремном обличье, самой природой, казалось бы, предназначенных для совершенно иной судьбы». Для всех адекватных людей лишение свободы является потрясением, а для женщины с учетом ее психофизиологических особенностей лишение свободы представляет собой эмоциональный удар. Состояние повышенной тревожности и подавленности усугу­бляется переживаниями, связанными с семьей, особенно с детьми. Ни при каких обстоятельствах мы не берем на себя миссию оправдания преступлений, и признаем, что лица отбывают наказания за свои порою очень жестокие деяния, справедливо, но мы склонны согласиться с тем, что «уголовное наказание не должно превращаться в непри­крытую месть преступнику». Как говорили в известном произведении: «преступность у нас победят не каратель­ные органы, а естественный ход нашей жизни... Человеко­любие, милосердие - доброта и мудрость».

В свое время профессор Н.А. Стручков справедливо заметил, что «к человеку, каким бы он ни был, нужно от­носиться гуманно». Принцип гуманизации, положенный в основу реформирования российской пенитенциарной системы, нашел свое закрепление в нормах, регламенти­рующих статус осужденных женщин, содержание кото­рых свидетельствует о том, что объем карательного воз­действия наказания при его исполнении был значительно снижен. Одним из таких проявлений гуманности следует признать ст. 100 Уголовно-исполнительного кодекса РФ (далее - УИК РФ), допускающей возможность организо­вывать в исправительных учреждениях, в которых отбы­вают наказание осужденные женщины, имеющие детей, дома ребенка, в которые осужденные женщины могут по­мещать своих детей в возрасте до трех лет. При этом необ­ходимо понимать, что в дома ребенка дети, матери кото­рых отбывают наказание в исправительном учреждении, поступают из родильных домов, а также из следственных изоляторов вместе с осужденными матерями.

Закон допускает возможность с согласия осужден­ной матери передать ребенка родственникам или по решению органов опеки и попечительства иным лицам либо поместить в дом ребенка при исправительном учреждении. Если мать принимает решение оставить ребенка с ней, то он находится в доме ребенка до трех­летнего возраста, а по достижении этого возраста на­правляется в соответствующие детские учреждения или передается родственникам. Но если ребенку исполни­лось три года, а его матери до окончания срока отбы­вания наказания осталось не более года, администрация исправительного учреждения может продлить время пребывания ребенка в доме ребенка до окончания сро­ка отбывания наказания матерью. На протяжении это­го времени законодатель предоставляет возможность осужденной матери общаться с ребенком в свободное от работы время без ограничения, а при положительном заключении административной комиссии по переводу - совместно проживать с ним.

Распоряжением ФСИН России от 17.12.2015 № 167- р была утверждена «дорожная карта», основной задачей которой являлось создание условий для поэтапного пе­рехода к совместному проживанию осужденных матерей с детьми с целью обеспечения права ребенка на обще­ние с матерью, сохранения возможности полноценного развития, укрепления психологической связи матери и ребенка, повышения показателей его здоровья и ресоци­ализации осужденных женщин, имеющих малолетних детей. В настоящее время действует приказ Минюста России от 28.12.2017 № 285 «Об утверждении Порядка организации оказания медицинской помощи лицам, заключенным под стражу или отбывающим наказание в виде лишения свободы», разработанный и принятый по согласованию с Минздравом России, в котором от­ражены вопросы функционирования домов ребенка при исправительных учреждениях, в том числе при колони­ях-поселениях. Согласно данным, размещенным на офи­циальном сайте ФСИН России, по состоянию на 1 января 2019 года в Российской Федерации при женских колони­ях имеется 13 домов ребенка, в которых проживает 484 ребенка. Мамы с малышами проживают в комнатах, рас­считанных на 1-3 человека. Отдельно оборудованы дет­ские игровые комнаты, ванные комнаты, прачечные, ком­наты для приготовления детской пищи, комнаты приема пищи для матерей. Имеются оборудованные детские площадки, музыкальный зал для проведения музыкаль­ных занятий и детских утренников. Каждый ребенок, на­ходящийся в учреждениях УИС получает необходимую медицинскую, психологическую и социальную помощь.

Нельзя сказать, что идея нахождения детей с матерью в период отбывания ими наказания в виде лишения свободы, нова. Постреволюционное пенитенциарное законодатель­ство предоставляло такую возможность и раннее. Так, ст. 109 Исправительно-Трудового Кодекса РСФСР 1924 года, позво­ляла при приеме в исправительно-трудовое учреждение по желанию заключенных женщин принимать и их грудных де­тей. Пункт 46 Исправительно-трудового кодекса РСФСР 1933 года предоставлял женщинам, лишенным свободы, право иметь при себе детей в возрасте до четырех лет (интересно отметить, что аналогичная возможность предоставлялась и отцам в тех случаях, когда дети не имели матери). Испра­вительно-трудовой кодекс РСФСР 1970 года также допускал возможность организации при исправительных колониях в случае необходимости домов ребенка, в которые осужденные женщины могли помещать своих детей в возрасте до трех лет.

Наличие данной нормы в ныне и ранее действую­щих источниках на протяжении длительного времени свидетельствует об ее эффективности. Ребенок, рожден­ный в этот сложный для матери период, помогает ей не просто выжить в условиях изоляции от внешнего мира, но и приобрести качества женщины-матери. Действи­тельно, в отношении матери - это гуманный шаг. Одна­ко нельзя не признать, что некоторые распространенные в обществе сентенции гуманности иногда расходятся со здравым смыслом. Не забываем ли мы о другой стороне этого процесса - ребенке. Отвечает ли подобное вынуж­денное нахождение в местах лишения свободы малень­кого человека, который преступления не совершил, но находится в условиях изоляции от общества уже с пер­вых дней своей жизни, принципу справедливости?

Обратимся к источникам международного права, ре­гулирующих данную сферу. Так, Рекомендация № R (87) 3 Комитета министров Совета Европы «Относительно Евро­пейских пенитенциарных правил» от 12 февраля 1987 года не исключала возможности оставления новорожденных вместе с матерями в пенитенциарном учреждении, уделяя внима­ние материально-бытовым вопросам устройства яслей, под­готовки квалифицированного персонала, с которым будут находиться грудные дети в течение того времени, когда они не предоставлены заботам их матерей. Вместе с тем, призна­вала тот факт, что постоянное присутствие и забота матери и близкие отношения, устанавливающиеся между матерью и ребенком, особенно в первые месяцы после рождения, чрез­вычайно важны для будущего развития и благополучия ре­бенка. «Вплоть до момента расставания, в каком бы возрасте оно ни происходило, в обязанности пенитенциарной адми­нистрации входит максимально возможное оказание под­держки матери в такой тяжелой для нее ситуации», - гласила Рекомендация.

Принятая в 2006 году Рекомендация № Rec (2006) 2 Ко­митета министров Совета Европы «Европейские пенитенци­арные правила» содержит уже отличную формулировку, со­гласно которой дети младшего возраста могут оставаться в местах лишения свободы с одним из родителей лишь в том случае, если это в максимальной степени отвечает их инте­ресам.

Отвечает ли интересам ребенка нахождение его в до­мах ребенка, являющихся структурными подразделени­ями (филиалами) медицинских организаций УИС? На этот вопрос трудно ответить однозначно хотя бы потому, что действующее законодательство по-прежнему не рас­крывает термина «интересы ребенка». Следует признать, что формулировка ст. 100 УИК РФ уже вызывает возмуще­ние, когда читаешь фразу «осужденные женщины могут помещать в дома ребенка исправительных учреждений своих детей в возрасте до трех лет». Реализация данного законом права осужденной матери не есть ли злоупотре­бление ею своими родительскими правами? Не является ли это особым типом правонарушения, совершенного уполномоченным лицом при осуществлении принад­лежащего ему права, связанный с использованием недо­зволенных конкретных форм в рамках дозволенного ему законом общего типа поведения? Нельзя не согласиться с тем, что «нет ничего более противоестественного, чем ребенок в неволе, пусть и такой относительной для него. И неслучайно закрадывается мысль, может ли счастли­во сложится жизнь человека, начатая в тюрьме, не бу­дет ли это проклятье тяготеть над ним определяя его печальную судьбу?»⁹ Вместе с тем, не будем оспаривать тот факт, что материнская любовь - необходимое и важ­нейшее условие надлежащего формирования личности; отсутствие ее является мощным криминогенным фак­тором. А.Г. Харчев справедливо отмечал, что качества, привитые с детства, всегда оказываются очень прочны­ми и активно воздействуют на весь процесс дальнейше­го формирования личности, участвуя в отборе и оцен­ке тех многочисленных влияний, которым каждодневно подвергается человек. С этим высказыванием нельзя не согласиться, и в то же время необходимо понимать, что связь между ранними внутрисемейными отношени­ями не является прямолинейной. Последующая жизнь, новые влияния способны внести важные коррективы в поведение, но указанные отношения весьма существенно повышают вероятность совершения таких действий.

Принято считать, что сам факт лишения свободы не должен повлечь за собой прекращения у лиц, лишенных свободы, семейных прав и обязанностей. Однако мы забы­ваем и о других участниках семейных правоотношений, о тех, кто остается на свободе. Не станем лукавить, что лишение свободы влечет за собой кардинальные измене­ния во всех сферах человеческой жизни не только у само­го осужденного, но и всех членов его семьи, что еще раз доказывает тот факт, что семья - это единый механизм, в котором каждый является обладателем определенных прав и обязанностей. Должна ли женщина, отбывающая наказание в местах лишения свободы самостоятельно и единолично принимать решения, касающиеся своего ре­бенка? Если это одинокая мать, думается, что да. А если у ребенка есть отец, иные родственники? В этом случае за­конодатель обошел вниманием всех участников семейных правоотношений, что абсолютно несправедливо. В пери­од отбывания наказания общепринятые правила, предус­мотренные главой 12 Семейного кодекса РФ (далее - СК РФ), определяющие родительские права и обязанности, действовать не перестают, и руководствуясь одним из них законодатель, предоставив обоим родителям равные пра­ва и обязанности в отношении своих детей, должен был продумать механизм его реализации в данной ситуации. Каким образом можно соблюсти этот принцип, когда ре­бенок «отбывает» наказание вместе с матерью? Почему отец, преступления не совершивший, лишается права жить с ребенком, воспитывать, защищать его, заботиться о нем? Более того, ст. 63 СК РФ возлагает на обоих ро­дителей ответственность за воспитание и развитие своих детей. Оба родителя, гласит закон, обязаны заботиться о здоровье, физическом, психическом, духовном и нрав­ственном развитии своих детей. О каком нравственном развитии может идти речь, когда мама сама отбывает на­казание за преступление?

Мы согласны с тем, что оставление ребенка с мате­рью, отбывающей наказание в местах лишения свободы, способствует ее исправлению. В то же время осознаем, что не для всех осужденных матерей ребенок является отдушиной. Некоторые дезадаптированные личности, оказавшиеся в местах лишения свободы уже не в первый раз, могут, напротив, использовать детей в своих корыст­ных целях. Поэтому склонны считать, что оставление ре­бенка с матерью, отбывающей наказание в исправитель­ном учреждении, должно быть альтернативной мерой, когда нет иной возможности устроить ребенка в семью за пределами исправительного учреждения и это отве­чает его интересам. При решении вопроса об оставлении ребенка с матерью необходимо принимать во внимание характеристику осужденной, наличие у нее мужа (отца ребенка), находящегося на свободе, его характеристики, состояние здоровья обоих родителей, их материально­бытовые условия проживания, наличие других близких родственников, имеющих возможность позаботиться о ребенке, а также иные обстоятельства, влияющие на разумное и справедливое разрешение возникшей про­блемы. В любом случае, ребенок не должен быть залож­ником ситуации, должен победить разум. Однако импе­ративный характер действующей в настоящий момент формулировка ст. 100 УИК РФ исключает возможность толковать ее двояко, из чего мы делаем неутешительный вывод: никто кроме осужденной матери не может повли­ять на решение данного вопроса. В данном случае закон явно на ее стороне. Даже если вспомнить о содержании ст. 65 СК РФ, которая предоставляет возможность при наличии разногласий между родителями обратиться за разрешением этих разногласий в орган опеки и попе­чительства или в суд, думается, что дальнейшая судьба подобного дела заранее бесперспективна для родствен­ников ребенка, находящихся на свободе. Таким образом, можно констатировать тот факт, что идеи безусловного гендерного равенства, положенные в основу ч. 3 ст. 19 Конституции РФ, нашли свое закрепления не во всех ис­точниках российского права.

Неидеальная формулировка ст. 100 УИК РФ порож­дает еще один актуальный вопрос: допустимо ли совмест­ное нахождение осужденной матери с ребенком до 3-х лет, если в данном исправительном учреждении не соз­дан дом ребенка? Буквальное толкование ст. 100 УИК РФ позволяет сделать вывод о том, что в исправительных уч­реждениях, в которых отбывают наказание осужденные женщины, имеющие детей, могут организовываться дома ребенка, следовательно, отсутствие дома ребенка не явля­ется препятствием к нахождению ребенка совместно с ма­терью в исправительном учреждении. Судебная практика подтверждает данное положение. Так, по мнению Сверд­ловского областного суда, норма о создании домов ребен­ка в исправительных учреждениях, в которых отбывают наказание осужденные женщины, имеющие детей, не носит императивного характера и допускает возможность организации в указанных учреждениях таких домов. Ут­верждения о том, что уголовно-исполнительным законо­дательством Российской Федерации предусмотрена воз­можность проживания и содержания в исправительных учреждениях детей осужденных женщин только при на­личии в исправительной колонии специализированного детского дошкольного учреждения - дома ребенка основа­но на неверном толковании норм права^[10]. Однако думает­ся, что законодатель закладывал совсем иной смысл при создании данной нормы.

Вполне объяснимо, что специфика семейных правоот­ношений, значительная часть которых находится вне сферы права, влечет за собой невозможность разработки единого подхода к решению неоднозначных жизненных ситуаций, позволяющих соблюсти баланс интересов всех участников. Но в тоже время та область семейных взаимоотношений, ко­торая урегулирована нормами права должна представлять собой разумный налаженный механизм реализации прав всех субъектов семейных правоотношений.

ЮНУСОВА Ксения Васильевна
кандидат юридических наук, начальник кафедры гражданского права и процесса Академии ФСИН России

КОЖИНА Юлия Алексеевна
кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и процесса Академии ФСИН России

ФРОЛОВСКАЯ Юлия Ивановна
кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и процесса Академии ФСИН России