ВЯЗЕМСКАЯ Анна Александровна
аспирант кафедры уголовного права Московского государственного юридического университета им. О. Е. Кутафина (МГЮА)
Предметом настоящего исследования являются возможные способы совершения преступления, предусмотренного ст. 232 УК РФ. Диспозиция статьи предполагает ответственность за два альтернативных варианта совершения объективной стороны. При этом в формулировке используются термины, которым нет аутентического определения. Существует, однако, легальное определение, данное Пленумом ВС РФ, которому в настоящей статье высказывается критика: оно сформулировано противоречиво и не соответствует трактуемому закону. При проведении своего анализа автор использовал методы толкования и контекстного анализа, сравнивая формулировки закона, предполагаемый дух закона и формулировки постановления Пленума. Кроме того, привлечён и проанализирован обширный научный материал и материалы практики правоприменения. В заключение автор рассматривает практические материалы и анализирует их с точки зрения соответствия букве и духу закона, высказывает свои соображения по поводу квалифицкации совершенного деяния и предлагает свои рекомендации правоприменителю.

Согласно буквальному толкованию ч. 1 ст. 232 УК РФ уго­ловная ответственность установлена за три вполне самостоя­тельных преступления:

1. Организация притонов для потребления наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов;
2. Содержание таких притонов.
3. Систематическое предоставление помещений для по­требления наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов.

Рекомендации по правильной квалификации подроб­но формулирует Пленум Верховного Суда в Постановле­нии от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веще- ствами»¹. В нём раскрываются определения отдельных тер­минов, применённых при конструировании состава. Так, ор­ганизацией является подыскание, приобретение или наем жилого или нежилого помещения, финансирование, ремонт, обустройство помещения различными приспособлениями и тому подобные действия, совершенные в целях последую­щего использования указанного помещения для потребле­ния наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов несколькими лицами. Мы полагаем, что Верховный Суд вышел за пределы своих полномочий и истолковал ста­тью чересчур узко: в диспозиции статьи нет никакого намёка на то, что помещение должно быть приспособлено к использованию именно несколькими лицами. Кроме того, в том же постановлении Пленум считает, что для квалификации по другому варианту преступного действия — содержание притона — достаточно фактического использования помеще­ния одним и тем же лицом несколько раз. Налицо логическое противоречие: почему в случае организации притон должен быть приспособлен для употребления несколькими лицами, а содержать в последствии тот же притон можно для одного человека? На наш взгляд, закон не запрещает создание прито­на для использования его одним человеком — это могут быть, к примеру, высокопоставленный чиновник или публичная персона, опасающиеся огласки.

В научной литературе предпринята попытка охаракте­ризовать процесс организации притонов. Так, признаётся, что организация притона есть его создание, заключающееся не только в приискании помещения, но и поиске клиентов. Для обустройства помещения покупается соответствующая мебель — диваны, кресла, приобретаются оборудование и приспособления — шприцы, наркотические и психотроп­ные препараты. Обеспечивается конспирация, предприни­маются меры к тому, чтобы о происходящем в помещении не было известно соседям и случайным прохожим. Клиенты не просто подыскиваются, может быть налажена связь со спе­циальным вербовщиком этой клиентуры, а кроме того может быть найден канал связи с поставщиком прекурсоров или нар­котиков. Мы согласны также с выводом, сделанным другим исследователем: действиями по организации притона следует считать любые действия, результатом которых является пре­вращение выбранного места в притон, пригодный для исполь­зования с соответствующими целями одним или более лицами. Цель потребления наркотиков в этом помещении также является обязательной для квалификации деяния и, несо­мненно, должна охватываться умыслом субъекта преступле­ния. Очень тесная взаимосвязь прослеживается здесь между объективной и субъективной стороной: считается достаточным совершение этих действий, приведших к такому результату, ко­торый удовлетворяет лицо, организующее притон.

Характерно, что для признания организации притонов оконченным преступлением нет необходимости в фактиче­ском посещении притона хотя бы одним человеком хотя бы один раз, поскольку содержание этого преступления заклю­чается в том, чтобы создать притон, введение его в эксплуата­цию не требуется. Однако если действия лица, направленные на создание притона, были пресечены сотрудниками право­охранительных органов или прерваны по другим причинам, не охваченным волей лица, совершающего деяние, то эти дей­ствия следует квалифицировать как приготовление или поку­шение на совершения деяния, предусмотренного ст. 232 УК.

Второе деяние, предусмотренное диспозицией статьи, — содержание притона для потребления наркотиков. Это умышленные действия лица по использованию помещения, отведённого и (или) приспособленного для потребления нар­котических средств или психотропных веществ, по оплате расходов, связанных с существованием притона после его ор­ганизации либо эксплуатацией помещения (внесение аренд­ной платы за его использование, регулирование посещаемо­сти, обеспечение охраны и т. п.), как указано в уже известном Постановлении Пленума № 14 от 15 июня 2006 г. Кроме того, содержанием притона, конечно, является и его предоставле­ние для потребления наркотиков. Эти действия должны быть систематическими, то есть притон должен быть предоставлен неоднократно одному или более лицам. Как подчёркивает Л.И. Романова, содержание является логическим продолже­нием организации притона, то есть в содержание будут также входить действия по поддержанию в нём порядка, обеспече­нию его новыми наркотиками и прекурсорами, оборудова­нием и приспособлениями, применяемыми при изготовле­нии наркотиков и их потреблении. Мы согласны с мнением о том, что содержанием притона следует считать любые дей­ствия, направленные на продолжение его функционирования с теми же целями, ради которых он был создан.

Третий вариант совершения объективной стороны дан­ного преступления — новелла УК РФ, изменения внесены ФЗ от 28.12.2013 г. «О внесении изменений в ст. 232 УК РФ». Он заключается в систематическом предоставлении помещений для потребления наркотических средств, психотропных ве­ществ или их аналогов. Внесением такого дополнения в дис­позицию статьи законодатель, на наш взгляд, не привнёс в уголовно-правовую норму ничего нового. Согласно научной доктрине, систематическое предоставление помещения для употребления наркотиков уже охватывается понятием «со­держание притона». Если толковать текст статьи буквально, то получается, что, по мнению законодателя, возможно си­стематическое употребление наркотических средств в поме­щениях, не являющихся одновременно притонами. На наш взгляд, научная доктрина достаточно подробно разработала понятие «притон», сформулировав для него функциональ­ный, территориальный, временной и целевой признаки, и су­ществующее определение является гораздо более широким, нежели «помещения, предоставляемые для употребления наркотиков». Так, например, притоном может быть не только помещение, жилое или нежилое, но и специально оборудо­ванный и ограждённый забором от чужих глаз участок на от­крытом воздухе. При этом систематическим предоставлением помещения, по появившемуся примечанию к ст. 232 УК РФ, является совершение этого действия два и более раз.

Для признания деяния оконченным необходимо, чтобы одно и то же лицо использовало этот притон два или более раз с целью потребления наркотиков, либо чтобы притон использовался несколькими лицами с той же целью хотя бы один раз. Ни в одном известном нам исследовании не было указаний на то, достаточно ли для квалификации по ст. 232 УК использования притона тем же самым лицом, которое его соз­дало или содержит. Несмотря на то, что этот вопрос обходит­ся вниманием, на наш взгляд, ответить на него нужно следу­ющим образом. Если лицо организовало притон, пригодный для использования его несколькими лицами, а потом исполь­зовало его самостоятельно, то его деяние стоит квалифициро­вать только как организацию притона, но не как содержание, поскольку общественная опасность содержания притона за­ключается именно в распространении наркозависимости, во­влечении в эту деятельность новых людей и формировании неблагополучной среды наркозависимых людей. Как отмечает заместитель начальника Каменского меж­районного отдела Управления ФСКН России по Пензенской области А.Н. Сусликов, он никогда не встречал на практи­ке квалификации деяния только как организации притонов, в отрыве от квалификации за содержание притонов. Нам также не удалось найти подобного. А. Н. Сусликов делает вы­вод, что действия по организации притона (мы перечислили их выше) не являются преступными сами по себе, и de facto до момента начала функционирования притона в действиях лица состава преступления нет. По его мнению, «термин "ор­ганизация" становится лишь дополнением к термину "содер­жание"», а привлечение лица только за организацию притона становится невозможным». Позиция хоть и спорная, но ин­тересная. На наш взгляд, de iure ситуация предполагается иной, и, по мнению законодателя, организация притона сама по себе безусловно преступна.

Мы считаем, что формулировка постановления Пленума должна повторять формулировку закона, поэтому необходи­мо в неё внести следующее уточнение: в качестве преступной цели следует понимать также использование помещения для потребления аналогов наркотических средств и психотроп­ных веществ. Конечно, на момент издания постановления формулировка статьи была иной, и в ней отсутствовало ука­зание на «аналоги наркотических средств и психотропных ве­ществ», но законодательство с тех пор изменилось, и принцип единства требует соответствующего изменения правоприме­нительной практики.

Квалифицированный состав преступления предусматри­вает более строгую ответственность за деяния, совершённые группой лиц по предварительному сговору. Для уяснения по­нятия «группа лиц по предварительному сговору» необходи­мо обратиться к ст. 35 УК, в которой установлено определение форм соучастия. Деяние признаётся совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нём принимали участие два или более исполнителей, имевших единое наме­рение на совершение склонения к потреблению наркотиче­ских средств или психотропных веществ. Характерно, что это общее для группы намерение появилось до начала исполне­ния преступного умысла, что могло выражаться, например, в предварительной договорённости о будущих действиях (исполнители договариваются, кто и с какими аргументами склоняет к употреблению наркотика) или о распределении ролей и порядка действий: один соучастник отвлекает потер­певшего, в то время как второй подмешивает наркотическое средство в еду и питьё потерпевшего без его ведома. При этом, если действия соучастников были разделены во времени, то для признания лица исполнителем не имеет значения, чьи именно действия привели к желаемому результату. Главное, необходимо установить, что все лица действовали сообща и их взаимные усилия были направлены единым умыслом.

В случае когда исполнители деяния не просто догово­рились заранее о совместном склонении лица к употребле­нию наркотиков, а представляют собой устойчивую группу лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений, совершенное ими деяние предус­мотрено особо квалифицированным составом. Распределе­ние ролей может быть устроено таким образом: один человек предоставляет помещение, квартиру или склад, он же ответ­ственен за уборку помещения и обеспечение порядка, другой обеспечивает наличие наркотических средств в притоне, тре­тий — контролирует наличие необходимого оборудования. При квалификации действия всех соучастников независимо от их роли в содеянном оцениваются как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК.

Если же деяние совершено в наиболее опасной форме со­участия — преступным сообществом, то деяние надлежит дополнительно квалифицировать по ст. 210 УК. Здесь надо учитывать, что в п. 4 ст. 35 УК в определении преступного со­общества обозначен специальный его признак: преступное со­общество может быть создано только «в целях совместного со­вершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансо­вой или иной материальной выгоды». Иными словами, двой­ная квалификация возможна только если преступное сообще­ство, занимающееся организацией и содержанием притонов, было создано с целью материальной выгоды.

Если организатор или содержатель притона снабжал по­сетителей притона наркотическими средствами или пси­хотропными веществами либо склонял других лиц к их по­треблению, его действия, при наличии к тому оснований, надлежит квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 232 УК и соответственно ст. 2281 УК или ст. 230 УК.

Если притон для потребления наркотических средств или психотропных веществ создан должностным лицом с исполь­зованием служебного положения, то необходима квалифика­ция по совокупности со ст. 268 УК.

Если предмет преступления не удовлетворяет предъявля­емым к нему требованиям, иными словами, если в притоне потребляются не наркотические или психотропные вещества, а одурманивающие вещества, отсутствующие в соответствую­щих списках и не являющиеся аналогами или производны­ми запрещённых веществ, то квалифицировать деяние по ст. 232 УК нельзя. В зависимости от конкретных обстоятельств возможна квалификация по ст. 151 УК «Вовлечение несовер­шеннолетнего в совершение антиобщественных действий», либо по ст. 234 УК «Незаконный оборот сильнодействующих или ядовитых веществ в целях сбыта».

Рассмотрим обвинительное заключение по уголовно­му делу, в котором А. обвиняется в совершении организа­ции и содержания притона для потребления наркотических средств организованной группой, предоставленное нам со­трудником ФСКН.

А. вступил в преступный сговор со своей сожительницей Д. на совершение преступления в сфере незаконного оборо­та наркотических средств с целью извлечения материальной выгоды. Совместно А. и Д. изготовляли и сбывали наркоти­ческие средства, а также организовали и содержали притон для их потребления. А. и Д. создали организованную преступ­ную группу, отличающуюся устойчивостью, планированием и неоднократностью совершаемых преступлений, распреде­лением ролей и обязанностей в преступной группе. А. и Д. об­ладают навыками и необходимыми знаниями для кустарного изготовления наркотических средств, в их действия входило изготовление наркотических средств, приискание покупате­лей наркотических средств, непосредственный сбыт нарко­тических средств, получение от сбыта наркотиков денежных средств, которые они тратили на общие нужды.

Правоприменитель квалифицировал деяние как совер­шённое организованной группой, оно было совершено су­пружеской парой. В данном случае все члены организованной группы были соисполнителями, поскольку их функции были одинаковыми и были непосредственно направлены на совер­шение преступления. На наш взгляд, степени сплочённости группы в данном случае недостаточно, описание, в чём именно заключалось разделение ролей и обязанностей, отсутствует, вместо него правоприменитель перечисляет, какие действия совершались обвиняемыми вместе, а денежные средства, по­лученные в результате их преступной деятельности, могли быть потрачены на их семейные нужды. На наш взгляд, дан­ное деяние следовало бы квалифицировать как совершённое группой лиц по предварительному сговору. Для того, чтобы убедительнее описать устойчивость группы, следовало рас­сказать, как долго существует эта группа и какие ещё деяния были ими совершены.

Правоприменитель далее указывает, что А. и Д. приспо­собили для систематического потребления наркотических средств отдельную квартиру, что заключалось в следующем: они регулярно убирались в квартире, оплачивали жилищно­коммунальные услуги, поддерживали помещение в функцио­нальном состоянии.

Характерно, что в отсутствие действий, связанных с со­держанием притона, действия, перечисленные выше, сами по себе преступными бы не являлись.

Далее, согласно правоприменителю, А. и Д., используя семена мака и иные ингредиенты, самостоятельно изготавли­вали наркотические средства: экстракт маковой соломы или ацетилированный опий. Они систематически привлекали в квартиру граждан, склонных к употреблению наркотических средств, предоставляя посетителям притона самостоятельно изготовленные наркотические средства, а также возможность и приспособления для употребления наркотических средств в квартире. В ходе проведения обыска в жилище были обна­ружены и изъяты следующие предметы: наркотическое сред­ство — ацетилированный опий; бутылка с жидкостью, в соста­ве которой обнаружены следовые количества наркотического средства — тебаин; миска со следами наркотического сред­ства — кодеин, морфин, тебаин, диацетилморфин и 3-моно- ацетилморфин, которые являются наркотически активными алкалоидами ацетилированного опия.

При расследовании преступлений правоприменителю надлежит выяснить, в чём конкретно заключались действия лица по организации и содержанию притона. В данном случае организацией были признаны действия, в общем-то, совершаемые любым владельцем квартиры по отношению к своей квартире, в совокупности с производством наркоти­ческого средства и наработкой клиентской базы. Содержа­ние притона заключалось в продолжении совершения дей­ствий по поддержанию порядка в квартире, поиску новых посетителей и производству наркотических средств, а под­твердилось, в частности, найденными наркотическими сред­ствами.

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале №  4 (71) 2014