ТРЕТЬЯКОВ Константин Викторович
кандидат юридических наук, доцент кафедры гуманитарных и социально-эконо­мических дисциплин Сызранского филиала Самарского государственного экономического университета
Статья посвящена анализу роли правил квалификации преступлений и отдельных вопросов назначения наказания при конструировании статей Уголовного кодекса РФ с целью выработки оптимальной модели его внутренней структуры, позволяющей наиболее эффективно реализовать цели и принципы уголовного закона. В работе освещаются вопросы квалификации и назначения наказания при совокупности преступлений, конкуренции уголовно-правовых норм, рецидиве, затрагивается тема неоднократности. На их основе проводится анализ положений действующего Уголовного кодекса и предлагаются способы решения выявленных проблем правового регулирования.

Nullum crimen, nulla poena sine lege (лат.)

«Нет преступления без указания на то в законе», - гово­рили древние. Эта юридическая максима является основопо­лагающей в уголовном законодательстве и в общем виде она закреплена в ст. 1 Уголовного кодекса РФ. Суть проблемы, которой посвящена данная статья, заключается в том, что кодификация уголовного законодательства без учета правил квалификации преступлений приводит к тому, что в настоя­щее время УК РФ содержит значительное количество статей Общей и Особенной части, которые не только не находятся между собой в логическом взаимодействии, но и зачастую прямо создают трудности правоприменения. Это выражается в том, что квалификация преступлений по правилам, содер­жащимся в одних нормах Общей части УК, влечет за собой на­рушение других уголовно-правовых норм и наоборот. Подоб­ное обстоятельство нарушает основные принципы уголовного права, поскольку влечет неправильную квалификацию соде­янного, выражающуюся либо в излишнем вменении, либо в незаконном освобождении виновного лица от уголовной от­ветственности. Сложившаяся практика исправления таких огрех законодателя идет по пути того, что время от времени Верховный Суд РФ издает руководящие постановления, пред­писывающие, как поступать нижестоящим судам при рассмо­трении той или иной категории дел. Однако такое положение вещей является, так сказать, исправлением ситуации подруч­ными средствами, без решения проблемы в корне. Более того, документы, издаваемые Верховным Судом РФ, не являются уголовным законом, которым, как известно, в Российской Фе­дерации является исключительно Уголовный кодекс. Не пре­уменьшая роль ВС РФ, мы с пониманием относимся к тому, что судебные органы вынуждены фактически ставить заплатки на теле уголовного законодательства. Что касается роли науки в данном вопросе, то здесь ситуация складывается весьма ин­тересным образом. Нагромождение несогласованных между собой уголовно-правовых норм, содержащихся в УК РФ, по­рождает бесконечное количество исследований, касающихся создания новых правил соотношения их между собой. Меж­ду тем в УК появляются новые и новые статьи и имеющиеся правила их соотношения подгоняются под них. Происходит довольно бурная деятельность, которая, к сожалению, не за­трагивает суть проблемы, поскольку остается в стороне тот факт, что нередко почва для исследований - те самые новые статьи в УК, конструируются без учета основополагающих правил квалификации преступлений и, зачастую, могут про­сто противоречить им. В свою очередь, неверная посылка по­рождает неверное следствие - нельзя априори воспринимать каждую новую статью в УК как незыблемую истину, поскольку она может быть изначально создана с правовыми дефектами. Для того чтобы не совершать подобных ошибок, следует опре­делиться, что же является первичным, а что вторичным - что брать за основу, а что следует корректировать. Наше однознач­ное мнение заключается в том, что первичным является вну­треннее содержание уголовного права, его истинное наполне­ние, статьи Уголовного кодекса являются лишь абстракцией, формулирование которой зависит от множества факторов

-    начиная от субъективного мироощущения, которое разное у каждого человека (а законы, как известно, пишут люди) за­канчивая политическими, экономическими, социальными и другими обстоятельствами. Истинное же содержание данного деяния заключается в его негативной сути, именно это являет­ся основанием для того, чтобы признать содеянное преступле­нием, а размер наказания - это немаловажный, но вторичный фактор, производный от содержания деяния. Законодатель не производит законов, он лишь формулирует их в соответствии с природой вещей.

Существуют основные правила, в соответствии с которы­ми производится квалификация преступлений и решаются некоторые вопросы назначения наказания. Это касается со­вокупности преступлений, конкуренции уголовно-правовых норм и рецидива преступлений. Наличие этих категорий не оспаривается в науке уголовного права, их обоснованность проверена временем, и по этой причине мы берем их за ос­нову при анализе внутренней согласованности уголовного за­конодательства РФ.

Целью данной работы является изучение роли отдельных правил квалификации преступлений и назначения наказания при кодификации уголовного закона, в том числе при допол­нении УК РФ новыми нормами либо при корректировке име­ющихся положений Кодекса.

Итак, в соответствии с ч. 1 ст. 17 УК РФ совокупностью преступлений признается совершение двух или более престу­плений, ни за одно из которых лицо не было осуждено, за ис­ключением случаев, когда совершение двух или более престу­плений предусмотрено статьями Особенной части Уголовного кодекса в качестве обстоятельства, влекущего более строгое на­казание. Мы не случайно практически дословно воспроизвели текст статьи, поскольку в нем заложено одно из правил разгра­ничения единичного преступления и совокупности. Как видно из текста статьи, единичное преступление имеет место быть «в случае, когда совершение двух или более преступлений пред­усмотрено статьями Особенной части Уголовного кодекса в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание».

Казалось бы, что все понятно, однако на практике ситуация не так проста. Конструирование статей Особенной части УК РФ без учета правил квалификации зачастую приводит к тому, что разночтения между судебной практикой и теорией уголовного права, к сожалению, исключают однозначную квалификацию содеянного в строгом соответствии с уголовным законом.

В качестве примера предлагаем рассмотреть ситуацию, связанную с квалификацией умышленных убийств при отяг­чающих обстоятельствах. Ответственность за данное престу­пление установлена в ч. 2 ст. 105 УК РФ. Санкция этой статьи является одной из самых строгих в Уголовном кодексе и пред­усматривает максимальное наказание в виде смертной казни (с учетом позиции КС РФ, разумеется) либо пожизненного ли­шения свободы. При этом ряд пунктов ч. 2 рассматриваемой статьи содержит в качестве квалифицирующих обстоятельств указание на совершение убийства, сопряженного (курсив авт. - К. Т.) с совершением другого преступления - похищения че­ловека (п. «в»), разбоя, вымогательства, бандитизма (п. «3»), изнасилования или насильственных действий сексуального ха­рактера (п. «к»). Таким образом, мы имеем как раз тот случай, когда совершение двух и более преступлений предусмотрено статьей Особенной части УК в качестве обстоятельства, влеку­щего более строгое наказание. Если следовать буквальному толкованию ч. 1 ст. 17 УК РФ, то в данной ситуации совокуп­ность преступлений отсутствует, поскольку есть «объединяю­щая» простое убийство и вышеуказанные преступления уго­ловно-правовая норма - ч. 2 ст. 105 УК РФ. Иными словами, действия виновного лица должны быть квалифицированы только по соответствующему пункту ч. 2 ст. 105 УК, без сово­купности с преступлениями, которые переводят «простое» убийство в разряд квалифицированных.

Вот тут и начинается самое интересное. Порядок квали­фикации убийств разъяснен в постановлении Пленума Вер­ховного Суда РФ от 27.01.1999 г. № 1 (в ред. 03.12.1999) «О судеб­ной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)». Согласно п. 7 данного Постановления, в случае совершения преступле­ния, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ по признаку «убийство, сопряженное с похищением человека», содеянное должно быть квалифицированно в совокупности с преступлением, предусмотренным ст. 126 УК РФ. Аналогичным образом решается вопрос о квалификации убийства, сопряженного с разбоем, вымогательством и бандитизмом, и убийства, сопря­женного с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера. Во всех этих случаях ВС РФ предпи­сывает квалифицировать содеянное по совокупности престу­плений.

Получается весьма неприглядная картина. С одной сторо­ны, ч. 1 ст. 17 УК РФ прямо указывает, что в подобных ситуаци­ях совокупность преступлений отсутствует, с другой стороны, нечеткая формулировка отдельных пунктов ч. 2 ст. 105 УК РФ влечет за собой квалификацию совершенных преступлений по совокупности, что нарушает требования вышеуказанной статьи Общей части УК.

Безусловно, лица, совершающие подобные преступле­ния, должны быть наказаны максимально строго, но одновре­менно следует подчеркнуть недопустимость нарушения прин­ципа «nullum crimen, nulla poena sine lege» - нет наказания без указания на то в законе. В данном случае в законе прямо указано, что совокупность преступлений отсутствует и квали­фицировать содеянное надлежит по статье Особенной части УК, которая предусматривает совершение двух или более пре­ступлений в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание.

Анализ квалификации умышленных убийств мы подроб­но рассматривали в отдельной работе и, чтобы не отклоняться от темы проводимого исследования, в самом общем виде ука­жем предложенные нами альтернативные варианты решения данной проблемы:

замена формулировки «сопряженное с...», не имеющей юридического определения, на термин «совершенное в совокупности с.» и последующей квалификацией соде­янного по совокупности преступлений, как это происхо­дит в настоящее время;

1. дополнение диспозиций статей УК РФ, которые выступа­ют в качестве квалифицирующих обстоятельств умыш­ленного убийства (статьи 126, 131, 132, 162, 163, 209 УК РФ) новым признаком: «повлекшее умышленное причинение смерти человеку» с установлением соразмерной санкции и одновременным исключением ссылки на эти статьи из ч. 2 ст. 105 УК РФ для того, чтобы квалифицировать дея­ние как единичное преступление, полностью охватывае­мое «новым» составом;
2. отказ от такого способа конструирования диспозиции статьи, как «преступление, сопряженное с совершением иного преступления» и обозначение повышенной опас­ности содеянного указанием на субъективные или объ­ективные признаки деяния (к примеру, убийство «с це­лью похищения человека», «на сексуальной почве», «из корыстных побуждений» и т. д.), что устранит неясности при квалификации по совокупности преступлений. Таким образом, как мы видим, единственным возможным путем устранения выявленных юридических дефектов уголов­ного закона является корректировка его содержания.
   
   
   

Описанная ситуация, к сожалению, является лишь одним из множества случаев внутренней рассогласованности норм, содержащихся в Уголовном кодексе РФ.

Следует отметить, что в доработке нуждаются не толь­ко положения Особенной части УК, но и отдельные статьи Общей части, которые также не согласованы между собой. Рассмотрим еще один наглядный пример. Как известно, в соответствии со ст. 3 УК РФ уголовный закон подлежит бук­вальному толкованию, применение его по аналогии не допу­скается. Так вот, если строго следовать букве закона, то, теоре­тически, в настоящее время существует совершенно легальный способ, позволяющий преступнику избежать наказания в виде пожизненного лишения свободы. Для этого необходимо... со­вершить еще одно преступление (возможно даже также ка­рающееся пожизненным лишением свободы) или иметь не­отбытое наказание по предыдущему приговору суда. Иными словами, обстоятельства, которые по логике вещей должны повлечь ужесточение наказания, в силу погрешностей зако­нодателя, наоборот, влекут его снижение. Причем описанный абсурд полностью основан на законе - в соответствии с ч. 4 ст. 56 УК РФ в случае частичного или полного сложения сроков лишения свободы при назначении наказаний по совокупности преступлений максимальный срок лишения свободы не мо­жет быть более 25 лет, а по совокупности приговоров - 30 лет. Подобное положение частично дублируется в ч. 3 ст. 70 УК РФ. Таким образом, если совершено одно преступление соответ­ствующей категории, за него может быть назначено наказание в виде пожизненного лишения свободы, а вот если совершено несколько преступлений, то наказание не может превышать 25 лет (по совокупности приговоров - 30 лет). Вряд ли такая ситуация соответствует принципу законности в его истинном смысле.

Другой аспект несогласованности логической конструк­ции составов преступлений касается соотношения общих и специальных норм Особенной части УК РФ. Согласно ч. 3 ст. 17 УК в случае, если преступление предусмотрено общей и спе­циальной нормами, совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме. Таким образом, законодатель четко определил грань между совокупностью преступлений и конкуренцией общей и спе­циальной уголовно-правовых норм. Однако зачастую в специ­альной норме отсутствуют квалифицирующие признаки, ко­торые есть в общей норме, соответственно, специальная норма менее полно отражает состав совершенного преступления, по сравнению с общей нормой. Либо встречаются такие случаи, когда специальная норма, которая по смыслу является более тяжкой, предусматривает менее строгое наказание, чем общая норма, что опять-таки является неправильным с точки зрения теории уголовного права и элементарной логики. Стремясь исправить подобные пробелы, судебная практика идет по пути применения квалификации по совокупности преступле­ний - т. е. одновременного применения специальной и общей норм, что прямо запрещено вышеуказанными положениями ст. 17 УК РФ.

Для примера проведем небольшой анализ квалифика­ции преступного насилия в отношении представителя власти. Уголовная ответственность за данное деяние предусмотрена ст. 318 УК РФ. Эта уголовно-правовая норма является специаль­ной по отношению к целому ряду преступлений против лич­ности - побои (ст. 116 УК), умышленное причинение легкого вреда здоровью (ст. 115 УК), умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести (ст. 112 УК), умышленное причи­нение тяжкого вреда здоровью (ст. 111 УК). Это самые распро­страненные случаи конкуренции подобных посягательств. Ос­новным разделяющим барьером между общей и специальной нормами в данном случае будет являться особый статус потер­певшего: если он будет являться представителем власти при исполнении служебных обязанностей, то усматриваются при­знаки преступления, предусмотренного специальной нормой

-    ст. 318 УК, если он таковым не является, то ответственность должна наступать по общей норме - статьям УК, предусма­тривающим преступления против личности. Казалось бы, ч. 3 ст. 17 УК не оставляет иного выбора, однако не все так просто.

Сравнивая составы преступлений, предусмотренных ст. 318 и статьями 111, 112 УК РФ, можно увидеть следующее. Как уже указывалось выше, насилие, предусмотренное статьями 111 и 112 УК, относится к насилию, опасному для жизни или здоровья. Ответственность за подобное насилие в отношении представителя власти предусмотрена ч. 2 ст. 318 УК. Однако в ч. 3 ст. 111 УК имеется ряд квалифицирующих признаков, которые существенно повышают общественную опасность данного деяния, таких, как совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или органи­зованной группой (п. «а») и в отношении двух и более лиц (п. «б»). Данное преступление наказывается лишением свободы на срок до двенадцати лет с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового и относится к категории особо тяж­ких (что, кстати, влияет на назначение наказания). Подобных квалифицирующих признаков нет в ст. 318 УК, однако в силу

ч. 3 ст. 17 УК ответственность за такие же деяния в отношении представителя (представителей) власти в любом случае долж­на наступать по специальной норме, т. е. по ст. 318 УК РФ. По­лучается, что для квалификации не имеет значения увеличе­ние количества потерпевших представителей власти - размер ответственности такой же, как за насилие в отношении одного лица. Также законодатель закрыл глаза на такие отягчающие квалифицирующие признаки, как совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. При этом максимальное наказание по ст. 318 УК РФ составляет значительно меньший размер, чем за преступление против личности - десять лет лишения сво­боды, хотя общественная опасность этого деяния больше - в силу особого статуса потерпевшего и наличия дополнительно­го объекта посягательства. Соответственно, данное преступле­ние не относится к категории особо тяжких, а является просто тяжким. Получается, что в силу несовершенства логической структуры ст. 318 УК РФ, сформулированной без учета правил конкуренции уголовно-правовых норм, указанных в ч. 3 ст. 17 УК, за более тяжкое преступление установлено менее строгое наказание, что является неверным по своей сути.

Как уже упоминалось выше, стремясь исправить подоб­ное положение вещей, суды фактически идут на нарушение положений Общей части УК РФ и квалифицируют содеянное по совокупности преступлений. Так, в Обзоре качества рас­смотрения окружными (флотскими) судами уголовных дел по первой инстанции, утвержденном постановлением Прези­диума Верховного Суда РФ от 26 января 2005 г., указано, что «для правильной квалификации посягательств, совершаемых с применением физического насилия, важное значение име­ет вопрос о случаях идеальной совокупности и конкуренции норм. Речь идет о том, какой объем физического насилия ох­ватывается без дополнительной квалификации соответствую­щим признаком конкретного состава преступления, а когда требуется дополнительная квалификация по статьям о пре­ступлениях против жизни, здоровья и физической свободы.

На практике основным способом решения указанной проблемы является сопоставление строгости конкретных санкций, поскольку характер общественной опасности пре­ступления, степень важности того или иного объекта уголов­но-правовой охраны, в том числе и опасность причиненного ему вреда, формально отражены в санкции. Квалификация сложного насильственного преступления производится по одной статье (или части) в тех случаях, ког­да санкция за такое преступление является более строгой по сравнению с санкциями за применение физического насилия в соответствующих статьях главы 16 УК РФ».

Как видно из вышеизложенных обстоятельств, решаю­щая роль при квалификации совокупности преступлений и отграничении ее от конкуренции уголовно-правовых норм и различных видов сложных единичных преступлений отведе­на санкциям статей Особенной части УК РФ. Однако, как мы уже отмечали выше, размер санкций обладает значительной степенью субъективности и зависит от множества факторов. Неизменной остается лишь суть преступления, его обществен­ная опасность и те ценности, на которые посягает лицо, его совершившее. Многие авторы определяют правила квалифи­кации преступлений в зависимости от санкций сравниваемых статей Особенной части Кодекса, исходя из этого решают во­прос о том, к примеру, что в данном случае имеет место быть совокупность преступлений, а не конкуренция норм или на­оборот. Между тем данный подход видится нам неверным по своей сути, поскольку подобные вопросы можно решить только на основе анализа самого совершенного преступления, его составляющих элементов и их соотношения со спорными составами, то есть необходимо изучение более глубинных со­ставляющих, нежели формальное сравнение санкций.

В англосаксонской системе права существует разграниче­ние преступлений на две большие категории: «Mala prohibita»

-    деяния, являющиеся преступными лишь в силу наличия за­конодательного запрета подобного поведения, и «Mala in se» - деяния, являющиеся преступными по самой своей сути, такие, как убийство, кража, изнасилование. В свете рассматриваемого вопроса можно отметить следующее. Если простым волевым решением снизить санкцию за убийство, то оно не перестанет быть убийством, его истинная общественная опасность и при­чиняемый вред не изменятся, а дальнейшая попытка квали­фицировать его по совокупности с другими преступлениями, чтобы назначить более высокое наказание за содеянное, будет представлять собой не что иное, как искусственное «натягива­ние» закона, его неестественное применение, противоречащее принципам уголовного права и влекущее за собой дальней­шие правовые коллизии.

Вывод о наличии совокупности преступлений, основан­ный на одном только сравнении санкций статей, нам представ­ляется весьма поверхностным. Квалификация по совокупно­сти преступлений при ее фактическим отсутствии с позиции норм Общей части УК прямо нарушает основной принцип уголовного права «non bis in idem», отраженный в ст. 6 УК РФ и указывающий на недопустимость осуждения дважды за одно и то же преступление.

Расхождения в санкциях тех или иных конкурирующих статей не свидетельствуют в обязательном порядке о совокуп­ности преступлений. Данное обстоятельство может указывать на то, что имеется логически не выверенная конструкция того или иного уголовно-правового запрета, содержащегося в ка­кой-либо конкретной статье Особенной части УК.

Исследуя проблемы рассогласованности общих норм Уголовного кодекса РФ с нормами, содержащимися в Особен­ной части УК, нельзя оставить без внимания такую уголовно­правовую категорию, как рецидив.

Рецидив преступлений - это крайне опасное явление, ко­торое специально выделено законодателем, поскольку пред­ставляет собой фактор, свидетельствующий о стойких анти­общественных установках виновного лица, его склонности к систематическому совершению преступлений и нарушениям закона. Правовая цель рецидива в оказании повышенного го­сударственного воздействия на преступника, поскольку уже будучи ранее осужденным за совершение преступлений (и зачастую - неоднократно) он не встал на путь исправления, продолжил заниматься противоправной деятельностью и вновь совершил преступление. Между тем в соответствии с принципами гуманизма и необходимостью индивидуального подхода к правовой оценке деяний каждого конкретного лица, совершившего преступление, необходимо дифференцировать тяжесть наказания, назначаемого лицам, впервые нарушив­шим уголовный закон, и размер наказания закоренелых пре­ступников.

В соответствии с ч. 2 ст. 68 УК РФ при наличии рециди­ва преступлений назначенное наказание не может быть менее одной трети от максимального наказания, предусмотренно­го санкцией соответствующей статьи. Данное обстоятельство обусловлено тем, что в соответствии со ст. 63 УК РФ рецидив является обстоятельством, отягчающим ответственность за совершенное преступление. Рецидив, являясь своего рода по­казателем неисправимости преступника, характеризующим его склонность к повторному совершению преступлений, по замыслу законодателя должен иметь своим последстви­ем усиление наказания для лица, не желающего вставать на путь исправления. Однако, ввиду несогласованности верхнего и нижнего пределов санкций статей Особенной части УК, за­частую не представляется возможным использовать правила назначения наказания при рецидиве преступлений, посколь­ку нижний предел санкции изначально заведомо выше одной трети от максимальной санкции. По указанной причине лица, впервые привлекающиеся к уголовной ответственности, и ре­цидивисты различных видов оказываются в одинаковом по­ложении при назначении размера наказания с точки зрения ст. 68 УК РФ, в результате чего ее содержание теряет всякий юридический смысл.

Исходя из вышеизложенного, необходимо привести санк­ции статей Особенной части УК РФ к такой логической струк­туре, при которой правовая сила уголовно-правового запрета работала бы в полной мере, а не носила декларативный харак­тер, который в настоящее время имеет ст. 68 УК. Соответствие нижнего и верхнего предела санкций должно позволять диф­ференцировать наказание рецидивистам и лицам, впервые привлекаемым к уголовной ответственности. Иными словами, нижний предел санкции статьи должен быть ниже минималь­ного наказания, которое подлежит применению при наличии рецидива. И это правило должно приниматься во внимание законодателем при конструировании составов конкретных преступлений. Кроме того, по нашему мнению, установленный на се­годня минимальный предел наказания для рецидивистов - не ниже одной трети от максимального наказания, предусмо­тренного санкцией соответствующей статьи, является чрезвы­чайно мягким и не отражающим в достаточной мере степени повышенной общественной опасности личности преступни- ка-рецидивиста. Как нам видится, этот предел должен быть увеличен хотя бы до половины максимальной санкции, а при наличии опасного и особо опасного рецидива - до двух третей и трех четвертей соответственно.

И напоследок мы предлагаем обратить внимание на та­кой вид множественности, как неоднократность преступле­ний. Казалось бы, с исключением в 2003 г. понятия неодно­кратности из Уголовного кодекса РФ все вопросы в этой части должны быть сняты, если бы не одно «но» - неоднократность по прежнему указана в статьях 154 и 180 УК РФ в качестве обя­зательного составообразующего элемента. Как в данном слу­чае трактовать понятие неоднократности остается загадкой, поскольку из Общей части УК более десяти лет назад были исключены все уголовно-правовые нормы, которые раскры­вали суть этой юридической категории, и на сегодняшний день в российском уголовном законодательстве не существует определения неоднократности преступлений. Это обстоятель­ство опять-таки свидетельствует об отсутствии системности в построении статей Особенной части УК, о несогласованности положений Общей и Особенной части Кодекса и об игнори­ровании теоретических положений, касающихся множествен­ности преступлений при построении логической конструк­ции уголовно-правовых норм, содержащихся в УК РФ.

Некоторые аспекты неоднократности, упоминающейся в ст. 180 УК, были затронуты в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, но особой ясности этот документ не внес. Верховный Суд лишь разъяснил, что неоднократность предполагает совер­шение лицом двух и более деяний, описанных в части первой или части второй данной статьи. Однако всем и так было понят­но, что сам по себе термин «неоднократность» предусматривает под собой совершение более одного деяния. Но подавляющее большинство вопросов осталось без ответа, к примеру, как опре­делить неоднократное использование одного и того же средства индивидуализации - одновременное ли это деяние или с вре­менными промежутками, если да, то с какими, образует ли со­став преступления деяние, совершенное лицом, имеющим непо­гашенную судимость по этой статье и т. д. Касательно ст. 154 УК РФ вообще никаких разъяснений нет, что явно не способствует эффективности правоприменительной деятельности и оставляет в тени вопросы, касающиеся неоднократности преступлений.

Проведенное исследование выявило ряд причин, которые препятствуют эффективному правовому регулированию в обла­сти уголовного законодательства. В большинстве своем эти причи­ны связаны с отсутствием внутренней согласованности положений Общей и Особенной частей Уголовного кодекса РФ и обусловлены бессистемным наполнением закона различными уголовно-право­выми нормами, без учета теоретических правил квалификации преступлений и назначения наказания. В дополнение ко всему пе­речисленному в значительной степени сказывается недостаточно проработанный понятийный аппарат, что существенно усугубля­ет описанные трудности. Выявленные обстоятельства свидетель­ствуют о необходимости выработки определенных правил коди­фикации уголовного закона, которых следует придерживаться при создании новых уголовно-правовых норм или корректировке имеющихся, во избежание подобных проблем впредь.

В самом общем виде эти правила можно сформулиро­вать следующим образом:

-     при конструировании новых составов преступлений не­обходимо точно определять объект посягательства во избежание нагромождения уголовно-правовых норм и установления двой­ной ответственности за посягательства на аналогичные объекты;

-     перед включением новой статьи в Особенную часть УК РФ следует выявить для нее конкурирующие составы и устано­вить ее роль при конкуренции уголовно-правовых норм;

-     при определении размера санкции вводимой статьи следует исходить из выявленного соотношения при конку­ренции норм, при этом санкция специальной нормы долж­на быть строже, а санкция привилегированной нормы мягче санкции общей нормы;

-     диспозиция специального состава преступления долж­на, как минимум, включать все квалифицирующие признаки общего состава преступления, с размером наказания, установ­ленным в соответствии с предыдущим пунктом;

-     санкции составных преступлений должны быть строже санкций преступлений, из которых они образованы;

-      составы преступлений следует формулировать с ис­пользованием дефиниций, прямо оговоренных в Кодексе, а в случае их отсутствия одновременно дополнять уголовный за­кон соответствующими определениями;

-      верхний и нижний пределы санкций следует устанав­ливать таким образом, чтобы обеспечить возможность диф­ференцированного назначения наказания с учетом рецидива преступлений;

-      при корректировке статей Общей части Кодекса следует согласовать эти нормы с корреспондирующими положения­ми Кодекса, в частности, виды и размеры наказаний следует согласовывать с правилами назначения наказаний по совокуп­ности преступлений и приговоров.

Основной вывод представленной работы сводится к тому, что текстовое содержание уголовного закона является категори­ей, производной от внутренней сути правовых явлений, которые в ней описываются. Непосредственно текст каждой конкретной статьи закона зависит от множества субъективных факторов и может не всегда с достаточной точностью передавать смысл того, что он описывает. Санкции преступлений, в свою очередь, являются производными от уровня общественной опасности со­вершенного деяния, а никак не наоборот. По этой причине при кодификации уголовного закона, а также при его корректировке необходимо исходить именно из его «внутреннего» содержания и строго соблюдать связь уголовно-правовых норм между собой, которая обусловлена правилами квалификации преступлений и назначения наказаний. Такой подход позволит избежать за­громождения уголовного законодательства «юридическим му­сором» в виде неработающих и противоречащих друг другу правовых норм и будет способствовать четкому и эффективному функционированию правоприменительного механизма.

Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале №  6 (73) 2014